Бовкинская блокада

Бовкинская блокада, пожалуй, самая героическая и самая трагическая страница в истории полка «Тринадцать».

Гришинцы прошли рейдом более двух с половиной тысяч километров по Смоленщине, Могилевщине, Витебщине и Минщине, провели свыше шестисот боев, более десяти раз прорывали жестокие блокады. Но трехнедельная блокада в прифронтовом Бовкинском лесу Быховского района в октябре 1943 года осталась в их памяти самой кровопролитной и, в то же самое время, героической.

Красная Армия вела поспешное наступление и выгоняла захватчиков уже из восточных районов Могилевщины. Гришинцы наносили нескончаемые удары по их отступающим частям и со дня на день ожидали соединения с нашими войсками. Но сложилось так, что прошедшие с тяжелыми боями не одну сотню километров, наши войска остановились на рубежах рек Сож-Проня. Воспользовавшись этой обстановкой, фашистское командование войск группы «Центр» решило заняться расчисткой своих ближних тылов от партизан в междуречье Сож-Днепр. Начались бои за подлесные деревни Куликовка, Хачинка, Красная Слобода, Смолица, Добужа. Немцы заняли на реке глубоко эшелонированную оборону. Проня стала фронтовой рекой. Немецкое командование замыслило использовать передышку на фронте и начать операцию по уничтожению полка, который вклинился в регулярные порядки немецких частей. Немцы бросили против партизан лучшие фронтовые войска общей численностью до 25 тысяч человек. Противник понимал, что ему угрожает опасность с тыла, если наши пойдут в наступление, и бросил против партизан артиллерию, авиацию и танки.

Началась блокада партизан в Городецком урочище, недалеко от д. Бовки. Бовкинская блокада была необычайно тяжелой, она длилась с 4 по 19 октября 1943 года. Днем и ночью гришинцы стойко отбивали атаки гренадерских частей вермахта. Они не сомневались, что им, наконец, удастся поквитаться с партизанами, разгромить их.

Партизаны рассчитывали на поддержку наших войск, но так ее и не дождались. Густой лесной массив 3 на 4 километра, в котором были блокированы партизаны, от разрывов бомб и снарядов был так высечен, что просматривался насквозь. Казалось, мышь не прошмыгнет, птица не пролетит незамеченной. Гитлеровцы были уверены, что на этот раз все до единого партизаны будут уничтожены. С 11 по 14 октября, когда лес гудел от разрывов бомб и снарядов, а вражеские атаки почти не прекращались, партизаны перехватили приказ командующего 4-й немецкой армией. В нем говорилось: «Солдатам, которые отличатся в разгроме банды Гришина, будет предоставлен двухнедельный отдых с выездом к семьям».

Из воспоминаний Г. Борисова бывшего помощника командира диверсионного взвода соединения «Тринадцать», заслуженного работника культуры Беларуси:

«У партизан несколько дней нет еды. Воду в канавах отравили немцы. Приходится утолять жажду из мутных болотных луж. Враг опытен, жесток и коварен. Он пытается воздействовать и на психику партизан. Лес как листьями засыпан ядовитыми листовками. Вблизи от нас вдруг появились полевые кухни, и на нашу оборону хлынули запахи пищи, от которых мутит разум, наизнанку выворачивает нутро. На исходе боеприпасы. Отбиваемся захваченными у врага во время контратак».

В ночь на 15 октября командир соединения решил прорваться из окружения, сходу форсировать реку Днепр. Но выяснилось, что гитлеровцы подготовили окруженным партизанам западню. Открыв для них проход в своих боевых порядках, они сконцентрировали в этом единственном месте на выходе из леса в направлении Днепра между двумя болотами свою артиллерию, танки. Если бы гришинцы, а с ними и мирное население, пошли туда, всех бы уничтожили. Но партизаны разгадали план немецкого командования.

17 октября весь день шли жестокие бои. Когда наступили сумерки, Гришин, посоветовавшись с комсоставом, решил прорываться снова. На пути была преграда – огромное болото, которое и гришинцы, и немцы считали непроходимым. В отряд пришел старик и сообщил, что через болото есть брод. Так, благодаря неожиданному проводнику, появилась возможность вырваться из окружения. 18 октября в полночь полк пошел на прорыв. Первому батальону Москвина отводилась главная роль – совершить прорыв, Матяшу – расширить его. Командиру батальона Звездаеву поставлена задача немедленно послать роту в тыл противника для нанесения удара во время прорыва.

В поэме «В КРАЮ МОЛЧАНИЯ» Марк Максимов писал о Бовкинской блокаде:

…А в том лесу обрел приют
Голодный безоружный люд
Из мертвых деревень…
Старик склонился над золой
И дует. Огонек растет.
А рядом женщина полой
Младенцу закрывает рот.
А у погасшего костра,
Над заболоченным прудом,
Оборванная детвора
На холоде играет «в дом».
Сучок - трубой. Листок - окном.
И «дом» выходит так хорош,
Что девочку бросает в дрожь.
Заплакала бы, да нельзя.
Сжав кулачонки, трет глаза…